Мир то ли уснул, то ли замер на вдохе. Замер в ожидании чуда.
Луна выкатилась на небо огромной сырной головой, попутно рассыпав по иссиня-чёрному небосклону звёзды, словно мелкий горох. Звёзды сияли, переливались и задумчиво подмигивали друг другу: точка, точка, тире...
Ночной воздух был настолько чист, что казалось, до неба можно было дотянуться рукой. Дотянуться - и ухватить звезду, а может быть и не одну, а целую горсть. Лишь только изредка, то тут, то там, искрились крупные кристаллы падающих с неба шальных снежинок; они неторопливо поворачивались в воздухе и почти вспыхивали перед тем, как то ли сгореть, то ли растаять на ладонях стоящего у окна человека.
Человек стоял у раскрытого окна неподвижно, сложив руки на груди. Стрелки настенных часов липли друг к другу, раздражающе-томительно тянулись минуты, а Новый Год, казалось, почти не приближался. Его коллеги уже давно разлетелись по городам и странам; подчинённые сидели кто дома, кто в ресторане, кто в гостях с неизменной водкой и холодцом; даже нерасторопные подслеповатые уборщицы разбрелись в неизвестных ему направлениях. Только он один стоял у окна своего кабинета, в абсолютно пустом уже офисном здании.
Он давно уже минул фазу раздражения и злости на себя и никому не нужный праздник; запил водкой фазу горькой досады, после чего плавно перетёк в аморфно-безразличное оцепенение. Себя не обманешь: ему, состоявшемуся и уважаемому человеку, некуда было идти в этот вечер. Коллеги его опасались и не любили, друзья были далеко, а огромная и пустая квартира, в которую он переехал в ожидании развода со своей женой, в настоящий момент наводила на него ужас.
Ему было плохо. Ему было одиноко и страшно. Не так, совсем не так встречают новый год.
Где-то за окном скрипнула ветка и человек вздрогнул.
-Чёрт, - пытаясь взбодриться произнёс он, - водки ещё выпить что ли? С ума здесь сойдёшь.
Он прошёл к небольшому офисному холодильнику, в котором мерно посапывала начатая уже, великолепная, запотевшая поллитра, и налил себе целый стакан. Он уже твёрдо решил, что домой сегодня не поедет. “Закрою дверь, включу обогреватель, перетащу диван из приёмной и тут же заночую” - подумалось ему.
Прозрачная, как слеза, водка замерла в изящном гранёном стакане. Человек задумался в поисках предпразничного тоста, но как назло, в голову ничего не приходило.
“Да ну его”, - вяло подумал он и разом хватил половину замечательно-холодной жидкости, которая уже начала нагреваться в его руке. Водка обожгла желудок, но мужчина снова долил стакан до краёв, желая поскорее завершить этот вечер.
И тут в дверь постучали.
Даже не так: ударили! Ударили, заставив его вздрогнуть повторно, уже второй раз за несколько минут.
-Кто? - от неожиданности фальцетом крикнул он.
-**й в пальто! - солидный бас донёсся с улицы через открытое окно. - Открывай!
Зацепившись ногой за кресло, и едва не растянувшись на сияющем паркете, человек ринулся ко входу. Какая, в конце концов, разница кто стоит за дверью?
То ли от водки, то ли от волнения, пальцы не слушались, и проклятая кнопка электрического замка не желала нажиматься. Тихо ругаясь, человек схватился за замок двумя руками и со скрипом вдавил кнопку в панель. Язычок замка лязгнул, дверь бесшумно отъехала в сторону...
На крыльце стоял препаскудный мужичонко лет шестидесяти, изрядно помятый и изрядно же поддатый. Пузатый и невысокий. Красная шапка с белым навершием на голове, красное пальто отделаное по краям белым же, красные, жутко грязные сапоги, в руках - палка и красный мешок.
Из под шапки выбиваются сивые волосья, на лице сивые усищи и сивая, куцая бородёнка. Под глазом - здоровенный фонарь и ухмылочка на лице, прошу заметить, глумливая.
Человек с удовольствием сжал кулак, готовясь увещевать шутника по зубам, как вдруг взгляд его упал немного левее. Святые угодники!.. Сани! Небольшие, с виду необычайно увесистые, заляпанные грязью почти до самых поручней. В сани запряжён (вот умора) - тощенький коричневый мерин под стать хозяину: фыркает косясь по сторонам, то и дело припадая на задние ноги. А чуть позади него - аналогичного цвета, куча.
-Ах, ты!.. - выдохнул хозяин офиса, но...
Не стоят на земле сани, а висят в воздухе в полуметре над землёй. И мерин припадать-то припадает, но земли под ногами нет. При этом куча спокойно дымится на земле, а мерин трясёт головой, как будто вот вот скажет: ну, ты теперь видишь, что я не имею к этому никакого отношения?..
-Что скворечник разинул? - не дав опомниться, сипловатым басом спросил пришелец, - В дом-то хоть пригласишь?
-Э-э-э...
-Спасибо и на том. - Мужичок забросил свой мешок на плечо и шагнул в светящийся прямоугольник двери. - Глухонемой? - уже изнутри пробасил он.
Ошалевший хозяин офиса прикрыл дверь и на негнущихся ногах проследовал за гостем, пытаясь собрать в кучу свои мысли.
-Э-эх! - гулко выдал Дед, опрокинув в огромную свою пасть стакан водки, который ему никто не предлагал. При офисном свете Дед оказался ещё более пьяным и помятым чем казалось вначале: шапка съехала на правое ухо, борода была всклокочена и забрызгана грязью, половина пуговиц напрочь отсутствовала, на спине замечательного пальто красовался отпечаток огромного сапога.
-Где тебя так? - слабым голосом выдал хозяин офиса.
-Чуть не приняли на Кутузовском, - неохотно выдал Дед. - Подрезал меня крайслер чёрный, я в столб. И менты тут же: а где у тебя регистрация, а где у тебя огнетушитель?.. Сказали что на чечена похож, - всхлипнул он и вытер нос рукавом. - Зовут-то как?
-П-павел!
-Будем здоровы! Меня-то хоть узнал?
Павел собрался ответить, но от волненя только икнул.
-Неужели?..
-Да, да! Зенки протри! - раздражённо ответил Дед. - Это у тебя вся водка? - он кивнул на полупустую бутылку.
-Вся.
-Ничего, у меня есть, - дед развязал мешок и достал бутылку. - Маленькая. Маленькая литра! Закуска тоже есть. Давай! присели-дёрнули!
Дед по хозяйски разложил закуску на небольшом столике и разлил остатки водки по стаканам. Почесал бороду.
-Ну, с праздничком! - выдал он в лицо Павлу, дохнув чесноком и перегаром.
Дёрнули.
Мягкая волна пошла по телу, растворившись тёплым шариком где-то в районе желудка. Захотелось есть и Павел подцепил приличный кусок сала с чёрным хлебом. Вкусно было невероятно.
-А то! - словно прочитав его мыли сказал Дед. - Это тебе не синтетика, бля! Давай ещё по одной и тогда уже поговорим.
Он звонко ударил в дно новой бутылки ладонью, бутылка всхлипнула, выплёвывая пробку, а четыре секунды спустя стаканы были уже полны.
Дёрнули ещё раз и Павел почувствовал, что расслабился окончательно.
Дед заметно посвежел. Щёки его порозовели, борода разгладилась и даже синяк вроде бы потускнел.
-Слушай, дед! А ты вообще... сам-то откуда?
-Родом что ли? - Дед хрустнул крепким солёным огурцом, - Из под Вологды.
-Как из под Вологды? у тебя что ли мама-папа есть?
-Были. - Коротко ответил Дед. - Как и у всех.
-Прости, - извинился Павел. - Я как-то...
-Родился под Вологдой, в селе небольшом. Стрельцы называется. - перебил Дед, - С шведом бился в северной войне, под Смоленском ранен был. Доживал свой век бобылём, пока не явился мне. Он.
-Кто? - понизив голос и вжав голову в плечи, спросил Павел.
-Дурак что ли? - Дед выкатил глаза и благоговейно ткнул пальцем в потолок, - ОН! Явился и сказал, что будет у меня работа. Дарить людям праздник и учить не терять веры. Каждому ведь по вере воздаётся. Слышал о таком?
-Слышал, - ошалело ответил Павел, - я и не думал...
Дед тем временем снова разливал.
-Слушай, - возбуждённо прололжил Павел, - А Снегурочка, это кто?
Дед заговорщически подмигнул и осклабился.
-Эт ба-аба моя! - с удовольствием растягивая слово “баба” ответил он. Внучкой кличу чтоб детей не смущать, а так ведь скучно одному-то. Работа сезонная, а остальной год знай дрова коли да печь топи.
-Я так и знал!! - крикнул Павел, - Знал, чувствовал! Ах, пройдоха!! - он хлопнул деда по плечу. - Давай за женщин!
-Святое, - пробасил дед. Выпили.
Очертания предметов стали более плавными, свет - мягким. Павел потёр глаза.
-Сезонная, говоришь? А ты что, правда ко всем желающим успеваешь за одну ночь? Вот так просто?
-А кто ж тебе, дурья голова, говорит что это просто? - дед расправил свисающие усы и крякнул. - Просто только кошки родятся. Успеваю, но не ко всем. Только к тем, кто верит. И ждёт. Такие всегда дожидаются.
Павел смотрел на сидящего перед ним Деда. Перед глазами плыло. Он снова протёр глаза руками и встряхнул головой.
-Бред! Галлюцинация! Я наверное, выпил чего-то или съел... Я ведь правда уже почти поверил... Но ведь этого не может быть!... Я знаю!
-Эх и дурак же! - беззлобно и чуть грустно перебил Дед, - Что ж ты маловерный такой! Детьми в чудеса верите, а взрослеете - уж не верите и своим глазам! Ты слыхал что я о вере-то говорил?
-Слышал. Не глухой. Только ты меня верой-то не кори. В пять лет я ещё верил. В шесть уже нет. Напомнить почему?
Дед спрятал глаза.
-Я попросил здоровья для своей больной мамы и пластмассовый пистолет, который присосками стрелял. Чехословацкий. У всех такой был. У меня одного не было, потому что мама болела и не могла купить. Я всю ночь не спал, ждал что ты придёшь. А ты не пришёл. Пистолета я так и не получил, а мама умерла через две недели. Это был плохой год. Я перестал верить в чудеса.
Дед долго молчал.
-Знаешь, - вздохнул он. - Все когда-то ошибаются. Все, кроме Него! - он снова указал пальцем в потолок.
Снова помолчал.
-Ты прости меня, Паша. Прости если сможешь. Знай только, что не мог я тебе помочь. Ни жизнью, ни смертью я не ведаю, да оно, наверное, и хорошо.
Павел долго смотрел на деда в упор. В этот раз тот не отвёл взгляда.
-Давай-ка мы ещё на посошок, и пойду я.
-Уже? - вздрогнул Павел. - Уходишь?
-Пора мне, Паша, - звякая стеклом ответил Дед. -Работы много, сам знаешь. Ночь такая.
Выпили на посошок.
-Паша, - тон Деда стал просящим. - Знаю, я виноват, но ты всё-таки поверь. Не мне - так ей поверь. И позвони. Не спят ведь. Ждут тебя.
-Откуда знаешь? - Павел вскочил с дивана. Ноги были ватными, перед глазами плыли круги.
-Паша, Паша. Мне ли не знать? Жизнью и смертью я не ведаю, но в любви кое-что смыслю. Не терзай ты жену свою. Не было там никого и не могло быть. И дочка из-за твоего безверия да гордыни страдает. Как ей-то сердечко своё надвое делить?.. и ты здесь один, домой, в пустую квартиру идти боишься. Позвони. Всё ещё можно вернуть.
Если верить. И хотеть.
Павел осел на диван. Глаза слипались, голова шла кругом.
Дед подошёл к дивану. Потёртая шапка на голове превратилась в мощный тяжёлый красный колпак с белым мехом. Куцая, грязная борода стала снежно-белой, и раздалась вширь; усы обрамляли её словно ледяные водопады. Щёки горели румянцем, от синяка под глазом не осталось и следа. Массивная шуба застёгнутая на тяжёлые золотые петли, ниспадала до пят. Дед Мороз казался огромным... или это Павел вновь стал пятилетним ребёнком?..
-А ты спи, спи! - тихим басом пропел Дед Мороз, укрывая Павла одеялом, - А проснёшься - всё будет по-иному. Ты только верь. Верь. Каждому по вере воздаётся. И дочке обязательно расскажи. Она-то знает. Она всё знает.
Перед тем как уснуть, Павел увидел как Дед достаёт из своего мешка небольшую коробку, обёрнутую в газету и перевязанную ленточкой... Или ему это приснилось?..
...
Офисные часы натужно пробили двенадцать, возвестив о начале нового года. Павел вскочил с дивана. События последнего вечера молнией пронеслись в голове. Он быстро окинул взглядом офис и с тоской вздохнул: одна бутылка, один стакан на столе, нехитрая закуска. Он просто опьянел и уснул, впрочем как и задумывал.
Чёрт! - Павел схватился за голову. - Сон. Пьяный сон. И Дед Мороз, и праздник, и ожидающая его дома семья. Никто его, конечно, не ждёт. Может быть спят уже, а может быть у Дашки уже другой папа...
На улице уже в полную руку грохотали праздничные фейерверки и Павел машинально двинулся к окну, споткнувшись обо что-то, лежащее на полу.
Маленькая коробка, обёрнутая газетой и перевязанная ленточкой.
Негнущимися пальцами Павел поднял её с пола и содрал газету. Сердце колотилось в ушах и висках, когда он медленно открыл крышку.
Пистолет. Синий, пластмассовый пистолет и целых три присоски. Он выгреб игрушку из коробки и прижал к безумно колотящемуся сердцу. Звонить, звонить!!!!
...
Из пустого офисного здания, на громыхающую праздничными огнями улицу, выбежал человек, одной рукой прижимающий к груди пластмассовый пистолет с тремя присосками, а другой набирающий по памяти неложный номер на своём мобильном телефоне.
-Маришка! Маришка! С Новым Годом тебя, родная! И Дашеньку! Мариш, я вас очень люблю! Очень! И ничего мне больше от жизни не надо. Только чтобы вы рядом. Можно я к вам приеду? Можно? А Дашка не спит? Папу ждёт?..
...
Человек бежал по ночной улице.
Слёзы, падающие из его глаз, замерзали на асфальте и переливались в призрачном лунном свете маленькими сияющими бриллиантами.
